Шумовы
«Рязанские ведомости», 14 мая 2004, №99 (1879)
Это статья о семье Шумовых на основе рассказа одного из потомков — правнука Мстислава Николаевича Коровкина.
К сожалению, информация в ней неполная.
Мстислав Николаевич называет не всех детей Шумова, в т.ч. оказалась не упомянутой Екатерина, чьей пра-пра-внучкой я являюсь. Кстати, не могу упомянуть об удивительном внешнем сходстве Екатерины Николаевны и моей бабушки Ангелины Евгеньевны. На общем юбилейном снимке Шумовых я моментально узнала Екатерину. И, конечно, легко узнать ее мужа — высокого, статного священника Алексея Соколова, фотографии которого можно увидеть ранее и в других газетах.
К сожалению, информация в ней неполная.
Мстислав Николаевич называет не всех детей Шумова, в т.ч. оказалась не упомянутой Екатерина, чьей пра-пра-внучкой я являюсь. Кстати, не могу упомянуть об удивительном внешнем сходстве Екатерины Николаевны и моей бабушки Ангелины Евгеньевны. На общем юбилейном снимке Шумовых я моментально узнала Екатерину. И, конечно, легко узнать ее мужа — высокого, статного священника Алексея Соколова, фотографии которого можно увидеть ранее и в других газетах.
Если вы не поленитесь и скрупулезно подсчитаете, сколько человек вместила в себя опубликованная под заголовком фотография, то получится — двадцать восемь.
Это не случайное собрание людей разных возрастов и полов. Это — семья известного рязанского художника и иконописца Николая Васильевича Шумова, запечатленная в момент для нее поистине исторический: в день «золотой» свадьбы, 50-летия супружеской жизни драгоценных родителей, дедушки и бабушки — Николая Васильевича и Надежды Федоровны.
Справлялось сие знаменательное событие в 1904 году — за год до смерти Николая Васильевича, чьи останки вот уже более ста лет покоятся в Рязани, на Лазаревском кладбище.
Н.В. Шумов (1827-1905 гг.) был замечательным мастером своего дела. В последние годы, при всяческом способствовании поднятия авторитета церкви, в местной печати о нем писано немало. Например, о том, что он, сирота-подкидыш из крестьянской солотчинской семьи, учился в Петербурге, в Императорской Академии Художеств. В одно время удостоился внимания дочери императора Николая I Великой Княгини Марии Николаевны и преподавал живопись ее дочерям. Заметим как бы в скобках, что Великая Княгиня немного поучаствовала в бракосочетании Николая Васильевича и Надежды Федоровны, направив с дворцовым курьером в день ангела невесты подарки ей, якобы, от ее жениха. Написано также о работе Шумова в Дивеевской обители, где он был наставником в иконописной мастерской, и, конечно же, об огромном, почти полувековом периоде творчества художника на Рязанщине. Немало печаталось и фотографий.
Но этот юбилейный снимок представлен сегодня на всеобщее обозрение впервые (обстоятельства, препятствовавшие более ранней публикации — тоже немаловажные, я о них позднее расскажу) и, на мой взгляд, свидетельствует он о том, что Н.В. Шумов свершил не только профессиональный подвиг, оставив свои прекрасные духовные труды во многих епархиях Руси, а также Средней Азии, Польши и даже на св.горе Афонской и в св.граде Иерусалим. Разве не подвиг гражданский, человеческий породить и воспитать столь многочисленное семейство и поддерживать в нем дух высокой нравственности и благородства?
Остается только сожалеть, что фотография в газетном исполнении не производит того впечатления, которое получаешь при взгляде на подлинник много большего размера, где каждый «лик» запечатлен ясно и четко. Хранится сейчас эта реликвия, как и множество других семейных фотографий, у правнука Николая Васильевича Шумова — Мстислава Николаевича Коровкина. Наш известный фотохудожник Евгений Каширин сделал с них репродукции для своего архива, часть которых любезно предоставил для иллюстрации моего рассказа.
* * *
У Николая Васильевича и Надежды Федоровны Шумовых было семеро детей: пять дочерей — Зиновия, Александра, Мария, Вера и Ольга; и два сына: Анатолий и Николай (Комментарий Анастасии: дочерей было шесть. Не указана Екатерина — моя пра-пра-бабушка. Признаюсь, обидно, что её просто пропустили). Доподлинно назвать каждого, кто есть на снимке, сегодня уже невозможно, но относительно некоторых ошибиться никак нельзя.(Вот как раз ошибаться относительно Екатерины с её мужем Алексеем просто невозможно)
Это не случайное собрание людей разных возрастов и полов. Это — семья известного рязанского художника и иконописца Николая Васильевича Шумова, запечатленная в момент для нее поистине исторический: в день «золотой» свадьбы, 50-летия супружеской жизни драгоценных родителей, дедушки и бабушки — Николая Васильевича и Надежды Федоровны.
Справлялось сие знаменательное событие в 1904 году — за год до смерти Николая Васильевича, чьи останки вот уже более ста лет покоятся в Рязани, на Лазаревском кладбище.
Н.В. Шумов (1827-1905 гг.) был замечательным мастером своего дела. В последние годы, при всяческом способствовании поднятия авторитета церкви, в местной печати о нем писано немало. Например, о том, что он, сирота-подкидыш из крестьянской солотчинской семьи, учился в Петербурге, в Императорской Академии Художеств. В одно время удостоился внимания дочери императора Николая I Великой Княгини Марии Николаевны и преподавал живопись ее дочерям. Заметим как бы в скобках, что Великая Княгиня немного поучаствовала в бракосочетании Николая Васильевича и Надежды Федоровны, направив с дворцовым курьером в день ангела невесты подарки ей, якобы, от ее жениха. Написано также о работе Шумова в Дивеевской обители, где он был наставником в иконописной мастерской, и, конечно же, об огромном, почти полувековом периоде творчества художника на Рязанщине. Немало печаталось и фотографий.
Но этот юбилейный снимок представлен сегодня на всеобщее обозрение впервые (обстоятельства, препятствовавшие более ранней публикации — тоже немаловажные, я о них позднее расскажу) и, на мой взгляд, свидетельствует он о том, что Н.В. Шумов свершил не только профессиональный подвиг, оставив свои прекрасные духовные труды во многих епархиях Руси, а также Средней Азии, Польши и даже на св.горе Афонской и в св.граде Иерусалим. Разве не подвиг гражданский, человеческий породить и воспитать столь многочисленное семейство и поддерживать в нем дух высокой нравственности и благородства?
Остается только сожалеть, что фотография в газетном исполнении не производит того впечатления, которое получаешь при взгляде на подлинник много большего размера, где каждый «лик» запечатлен ясно и четко. Хранится сейчас эта реликвия, как и множество других семейных фотографий, у правнука Николая Васильевича Шумова — Мстислава Николаевича Коровкина. Наш известный фотохудожник Евгений Каширин сделал с них репродукции для своего архива, часть которых любезно предоставил для иллюстрации моего рассказа.
* * *
У Николая Васильевича и Надежды Федоровны Шумовых было семеро детей: пять дочерей — Зиновия, Александра, Мария, Вера и Ольга; и два сына: Анатолий и Николай (Комментарий Анастасии: дочерей было шесть. Не указана Екатерина — моя пра-пра-бабушка. Признаюсь, обидно, что её просто пропустили). Доподлинно назвать каждого, кто есть на снимке, сегодня уже невозможно, но относительно некоторых ошибиться никак нельзя.(Вот как раз ошибаться относительно Екатерины с её мужем Алексеем просто невозможно)
Это прежде всего — «виновники» торжества; они сидят в центре и держат на руках младенцев. Потом, видимо, «золотые» супруги решили в день юбилея сняться отдельно.
Все дочери Шумовых (кроме Веры) вышли замуж за священников. Поэтому можно смело утверждать, что дородные красивые батюшки с крестами — это шумовские зятья.
Сличив большую юбилейную фотографию с маленьким снимком, опубликованным несколько лет назад в газете «Благовест», я даже могу утверждать, что стоящий слева на заднем плане священник — это отец Алексий Соколов с супругой, которая находится от него также слева (Комментарий Анастасии Петровой: «Это и есть Екатерина!»). Женившись на дочери (на Екатерине!) Шумова, он, после рукоположения, служил в церкви села Петрова Ряжского района. У отца Алексия было двенадцать детей. После рождения последнего ребенка жена умерла — случилось это еще до революции. В 29-м году отец Алексий был репрессирован, через три года — освобожден, после чего сразу же и умер.
Похожая печальная участь (репрессии) постигла всех священнослужителей семейства Шумова. Дочери знаменитого иконописца в полной мере разделили их судьбу.
Иной путь был предопределен сыновьям Шумовых: возможно, по той простой причине, что, как иногда говорят, они «вовремя» умерли.
Старший, Николай Николаевич Шумов (он в военной форме сидит слева от отца), жил в Москве, служил адъютантом Фанагорийского полка (полк этот существовал еще со времен Суворова), был дружен с авторитетными в Рязани людьми, в частности — с археологом Городцовым. Николай Николаевич запечатлен со своими родственницами еще на одном из снимков.
Яркой личностью был младший сын Шумова — Анатолий (он стоит справа от сидящего отца). Анатолий Николаевич выбрал карьеру чиновника, был старшим контролером Рязанской казенной палаты (на снимке он в своем парадном мундире).
По воспоминаниям М.Н. Коровкина, дом дедушки стоял в 300-х метрах от Вознесенской церкви, имелся большой приусадебный участок с прекрасным садом, сараем, погребом, колодцем. В доме все говорило о том, что живопись была семейным занятием. По стенам висели картины и образ Спаса Нерукотворного, который был написан Н.В. Шумовым и которым благословляли Анатолия и его невесту на их свадьбе.
Понятно, сколь ценен образ Спаса Нерукотворного, написанного рукою Шумова, но, как с сожалением констатируют Мстислав Николаевич и его жена Зинаида Михайловна, он не сохранился. Картины же перенесены из старого дедушкиного дома в их скромную квартиру на улице Лермонтова. Одна из них — неизвестного художника, а вторую (морской пейзаж) написал сам Анатолий Николаевич, обладавший несомненным художественным дарованием. Я обратила внимание на своеобразную раму, обрамляющую полотно. Мстислав Николаевич вдруг мне предложил: «Возьмите с рамы зернышко и… пожуйте его… Это же обычная гречка, только «позолоченная». Рама для морского пейзажа изготовлена, по всей видимости, в иконописной мастерской Николая Васильевича, а там подобные «хитрости» знали и умели делать».
— Моя мама, — продолжил рассказ Мстислав Николаевич, — передала в Художественный музей рисунок прадедушки Шумова, выполненный им еще в Академии. Она рассказывала мне о прадеде, но немного, потому что, когда он скончался, она была еще маленькая.
По утверждению Коровкина, его мама, совсем-совсем юная, на юбилейной фотографии сидит в самом первом ряду, у ног бабушки Надежды Федоровны.
— Я видел двух дочерей Н.В. Шумова, — говорит М.Н. Коровкин, — Веру Николаевну и Марию Николаевну. Это было в 1931-1932 годах, и Вера Николаевна была немного моей няней… В доме дедушки, Анатолия Николаевича, кроме его жены, Ольги Дмитриевны, жил их сын, (мой дядя) Валериан Анатольевич, и семья моей мамы. Время было страшное: боялись потерять дом, было голодно, жили за счет сада и квартирантов, продали рояль и книги. Все боялись ареста.
Основания для боязни были — хотя бы потому, что мать Мстислава, Людмила Анатольевна, была женой Николая Васильевича Коровкина, представителя весьма небедной рязанской семьи.
Анатолий Николаевич скончался в 1917 году. По политическим взглядам он был кадет, во время Февральской революции участвовал в общественной деятельности, организовал в своем доме что-то вроде приемной — возможно, там и заразился сыпным тифом и умер. (Его старшего брата к тому времени уже не было в живых).
Следует, наверное, еще раз пояснить читателям, что речь идет о доме Анатолия Николаевича Шумова, где Коровкины жили, наверное, до 70-х годов.
Дом самого Николая Васильевича Шумова располагался напротив Духовной семинарии (ныне — десантное училище). Члены семьи, знакомые сфотографировались однажды на его крыльце. Крайние слева на этом снимке: Николай Васильевич и его сын Анатолий.
Все дочери Шумовых (кроме Веры) вышли замуж за священников. Поэтому можно смело утверждать, что дородные красивые батюшки с крестами — это шумовские зятья.
Сличив большую юбилейную фотографию с маленьким снимком, опубликованным несколько лет назад в газете «Благовест», я даже могу утверждать, что стоящий слева на заднем плане священник — это отец Алексий Соколов с супругой, которая находится от него также слева (Комментарий Анастасии Петровой: «Это и есть Екатерина!»). Женившись на дочери (на Екатерине!) Шумова, он, после рукоположения, служил в церкви села Петрова Ряжского района. У отца Алексия было двенадцать детей. После рождения последнего ребенка жена умерла — случилось это еще до революции. В 29-м году отец Алексий был репрессирован, через три года — освобожден, после чего сразу же и умер.
Похожая печальная участь (репрессии) постигла всех священнослужителей семейства Шумова. Дочери знаменитого иконописца в полной мере разделили их судьбу.
Иной путь был предопределен сыновьям Шумовых: возможно, по той простой причине, что, как иногда говорят, они «вовремя» умерли.
Старший, Николай Николаевич Шумов (он в военной форме сидит слева от отца), жил в Москве, служил адъютантом Фанагорийского полка (полк этот существовал еще со времен Суворова), был дружен с авторитетными в Рязани людьми, в частности — с археологом Городцовым. Николай Николаевич запечатлен со своими родственницами еще на одном из снимков.
Яркой личностью был младший сын Шумова — Анатолий (он стоит справа от сидящего отца). Анатолий Николаевич выбрал карьеру чиновника, был старшим контролером Рязанской казенной палаты (на снимке он в своем парадном мундире).
По воспоминаниям М.Н. Коровкина, дом дедушки стоял в 300-х метрах от Вознесенской церкви, имелся большой приусадебный участок с прекрасным садом, сараем, погребом, колодцем. В доме все говорило о том, что живопись была семейным занятием. По стенам висели картины и образ Спаса Нерукотворного, который был написан Н.В. Шумовым и которым благословляли Анатолия и его невесту на их свадьбе.
Понятно, сколь ценен образ Спаса Нерукотворного, написанного рукою Шумова, но, как с сожалением констатируют Мстислав Николаевич и его жена Зинаида Михайловна, он не сохранился. Картины же перенесены из старого дедушкиного дома в их скромную квартиру на улице Лермонтова. Одна из них — неизвестного художника, а вторую (морской пейзаж) написал сам Анатолий Николаевич, обладавший несомненным художественным дарованием. Я обратила внимание на своеобразную раму, обрамляющую полотно. Мстислав Николаевич вдруг мне предложил: «Возьмите с рамы зернышко и… пожуйте его… Это же обычная гречка, только «позолоченная». Рама для морского пейзажа изготовлена, по всей видимости, в иконописной мастерской Николая Васильевича, а там подобные «хитрости» знали и умели делать».
— Моя мама, — продолжил рассказ Мстислав Николаевич, — передала в Художественный музей рисунок прадедушки Шумова, выполненный им еще в Академии. Она рассказывала мне о прадеде, но немного, потому что, когда он скончался, она была еще маленькая.
По утверждению Коровкина, его мама, совсем-совсем юная, на юбилейной фотографии сидит в самом первом ряду, у ног бабушки Надежды Федоровны.
— Я видел двух дочерей Н.В. Шумова, — говорит М.Н. Коровкин, — Веру Николаевну и Марию Николаевну. Это было в 1931-1932 годах, и Вера Николаевна была немного моей няней… В доме дедушки, Анатолия Николаевича, кроме его жены, Ольги Дмитриевны, жил их сын, (мой дядя) Валериан Анатольевич, и семья моей мамы. Время было страшное: боялись потерять дом, было голодно, жили за счет сада и квартирантов, продали рояль и книги. Все боялись ареста.
Основания для боязни были — хотя бы потому, что мать Мстислава, Людмила Анатольевна, была женой Николая Васильевича Коровкина, представителя весьма небедной рязанской семьи.
Анатолий Николаевич скончался в 1917 году. По политическим взглядам он был кадет, во время Февральской революции участвовал в общественной деятельности, организовал в своем доме что-то вроде приемной — возможно, там и заразился сыпным тифом и умер. (Его старшего брата к тому времени уже не было в живых).
Следует, наверное, еще раз пояснить читателям, что речь идет о доме Анатолия Николаевича Шумова, где Коровкины жили, наверное, до 70-х годов.
Дом самого Николая Васильевича Шумова располагался напротив Духовной семинарии (ныне — десантное училище). Члены семьи, знакомые сфотографировались однажды на его крыльце. Крайние слева на этом снимке: Николай Васильевич и его сын Анатолий.
Н.В. Шумов преподавал в Духовной семинарии, а потом там обосновалось пехотное училище. Его правнуку, Мстиславу, довелось пребывать в стенах училища осенью 1941 года, когда немцы приблизились к Рязани, и молодой человек был в народном ополчении…
Скрещение судеб, времен… Невозможность предвидеть ни того, ни другого…
* * *
Я упомянула в этой статье о Валериане Анатольевиче Шумове — дяде Мстислава.
Годы, пережитые семьей, печать «бывших», репрессии, ожидания их наложили на этого человека свой тяжелый след. Будучи, как все в этой семье, способным, он не получил высшего образования, никогда не стремился к этому, даже если бы мог получить. И тем не менее, талантливость «прорвалась» и в нем — он стал прекрасным рабочим-строителем. Настолько прекрасным, что имел возможность быть представленным к высокой правительственной награде, но… Сделал все возможное, чтобы этого избежать.
Валериан Анатольевич до недавнего времени и был, на правах старшего, хранителем многих семейных реликвий, в том числе старинной юбилейной фотографии, о которой я рассказала, но не имел никакого желания ее кому-то показывать. Когда фотография после смерти Валериана перешла по наследству к Мстиславу, меня «навела» на нее Тамара Николаевна Цуканова.
Мстислав Николаевич — по образованию горный инженер, лет двадцать был главным энергетиком металло-керамического завода. Зинаида Михайловна закончила сельхозтехникум, работала землемером, бухгалтером. Еще она — прекрасная хозяйка и заботливая жена: недавно «провела» 80-летие мужа. Еще она очень неравнодушна к истории семьи, частицей которой ей довелось стать (это она поделилась со мной многочисленными вырезками из газет), дружила с Татьяной Григорьевной Мусоргской, когда та была жива.
В дальнейшем продолжении истории семьи тоже немало интересного. Сын Коровкиных — Михаил Мстиславович — женат на дочери Натальи Евгеньевны Радугиной, близкого друга Солженицына (помните ее в недавнем фильме, посвященном юбилею нашего классика?).
— Мама Наташи, — вспоминает Зинаида Михайловна, — была первой на Рязанщине женщиной-адвокатом, в свое время она жила в Петербурге и была знакома со знаменитым адвокатом Кони…
* * *
…Я шла от Коровкиных по банальнейшей и по-весеннему замусоренной улице Лермонтова и чувствовала, что во мне как-то «сдвинулись» времена и пространства: Солженицын, Кони, Мусоргский, Великая Княгиня, Главный энергетик…
Нет, надо определить какие-то реальные рамки. Итак: Николай Васильевич Шумов родился в 1827 году… Когда Пушкину было всего 28 лет… А сейчас — 2004 год, и самому младшему представителю шумовской семьи — Павлу Михайловичу Коровкину — 19 лет. И все продолжается…
Татьяна Банникова
«Рязанские ведомости» 14 мая 2004. Номер 99 (1879).
Скрещение судеб, времен… Невозможность предвидеть ни того, ни другого…
* * *
Я упомянула в этой статье о Валериане Анатольевиче Шумове — дяде Мстислава.
Годы, пережитые семьей, печать «бывших», репрессии, ожидания их наложили на этого человека свой тяжелый след. Будучи, как все в этой семье, способным, он не получил высшего образования, никогда не стремился к этому, даже если бы мог получить. И тем не менее, талантливость «прорвалась» и в нем — он стал прекрасным рабочим-строителем. Настолько прекрасным, что имел возможность быть представленным к высокой правительственной награде, но… Сделал все возможное, чтобы этого избежать.
Валериан Анатольевич до недавнего времени и был, на правах старшего, хранителем многих семейных реликвий, в том числе старинной юбилейной фотографии, о которой я рассказала, но не имел никакого желания ее кому-то показывать. Когда фотография после смерти Валериана перешла по наследству к Мстиславу, меня «навела» на нее Тамара Николаевна Цуканова.
Мстислав Николаевич — по образованию горный инженер, лет двадцать был главным энергетиком металло-керамического завода. Зинаида Михайловна закончила сельхозтехникум, работала землемером, бухгалтером. Еще она — прекрасная хозяйка и заботливая жена: недавно «провела» 80-летие мужа. Еще она очень неравнодушна к истории семьи, частицей которой ей довелось стать (это она поделилась со мной многочисленными вырезками из газет), дружила с Татьяной Григорьевной Мусоргской, когда та была жива.
В дальнейшем продолжении истории семьи тоже немало интересного. Сын Коровкиных — Михаил Мстиславович — женат на дочери Натальи Евгеньевны Радугиной, близкого друга Солженицына (помните ее в недавнем фильме, посвященном юбилею нашего классика?).
— Мама Наташи, — вспоминает Зинаида Михайловна, — была первой на Рязанщине женщиной-адвокатом, в свое время она жила в Петербурге и была знакома со знаменитым адвокатом Кони…
* * *
…Я шла от Коровкиных по банальнейшей и по-весеннему замусоренной улице Лермонтова и чувствовала, что во мне как-то «сдвинулись» времена и пространства: Солженицын, Кони, Мусоргский, Великая Княгиня, Главный энергетик…
Нет, надо определить какие-то реальные рамки. Итак: Николай Васильевич Шумов родился в 1827 году… Когда Пушкину было всего 28 лет… А сейчас — 2004 год, и самому младшему представителю шумовской семьи — Павлу Михайловичу Коровкину — 19 лет. И все продолжается…
Татьяна Банникова
«Рязанские ведомости» 14 мая 2004. Номер 99 (1879).